Записи с темой: Сегодня ночь тортиков, которая бывает раз в неделю! (14)
23:17
Божественный замысел
Если бог добр, почему он позволяет вершится несправедливости и злу? Если всесилен, почему складывает обстоятельства против нас?
А вот почему, например. Ползёт по стене жук — случайно залетел в окно и давай стучаться об потолок как дурак. Я встаю на кровать и начинаю его ловить. Хочу выпустить его на волю, ведь в квартире он будет обречён на гибель. Но жук об этом не знает. Как не знает и того, что за ним охотятся, чтобы спасти. Он даже не способен осознать, кто его ловит, воспринимая мои пальцы как отдельные враждебные сущности. Если бы он не сопротивлялся, доверился мне, то был бы сразу спасён. Но он мечется по стенам и потолку, а мои руки то и дело пытаются схватить его, вызывая страх и причиняя страдания. В результате мне надоедает эта погоня, я понимаю, что проще убить жука, но не хочу и просто оставляю его в покое.
А через минуту он садится мне на спину и я инстинктивно прихлопываю его.
Хотел ли я как лучше? Безусловно. Мог ли жук осознать это? Едва ли. Мог ли он знать, какие его действия приведут к спасению, а какие — к гибели? Тоже нет.
А теперь представьте что жук — это вы, а бог — это я
А вот почему, например. Ползёт по стене жук — случайно залетел в окно и давай стучаться об потолок как дурак. Я встаю на кровать и начинаю его ловить. Хочу выпустить его на волю, ведь в квартире он будет обречён на гибель. Но жук об этом не знает. Как не знает и того, что за ним охотятся, чтобы спасти. Он даже не способен осознать, кто его ловит, воспринимая мои пальцы как отдельные враждебные сущности. Если бы он не сопротивлялся, доверился мне, то был бы сразу спасён. Но он мечется по стенам и потолку, а мои руки то и дело пытаются схватить его, вызывая страх и причиняя страдания. В результате мне надоедает эта погоня, я понимаю, что проще убить жука, но не хочу и просто оставляю его в покое.
А через минуту он садится мне на спину и я инстинктивно прихлопываю его.
Хотел ли я как лучше? Безусловно. Мог ли жук осознать это? Едва ли. Мог ли он знать, какие его действия приведут к спасению, а какие — к гибели? Тоже нет.
А теперь представьте что жук — это вы, а бог — это я
На Новогодних праздниках я отправился в Москву, чтобы познакомиться с коллегами, повидаться с друзьями и снова попытаться прочувствовать город — не дорос ли я до его понимания наконец?
Тотальное неприятие Москвы, унаследованное по праву рождения в Петербурге, растворилось вместе с юношеским максимализмом. Постоянное сравнение столиц неизменно в пользу своей, Северной, давно перестало восприниматься как нечто волнующее. Отчасти потому, что такие сравнения выдают в человеке провинциала, коим петербуржец по определению являться не может, а ещё потому, что смотря на вещи по-взрослому, невозможно не признавать, что в Москве всё организованно лучше (и это утверждение будет справедливо для любого без исключения города России и, скорее всего, доброй половины Европы).
Но это всё я понимал и раньше, а от нового приезда ждал иного понимания, поскольку теперь обладал принципиально новым опытом — я узнал, что могу жить вне Петербурга. Вот уже полгода я с семьёй обретаюсь на Вятке, в маленьком городе Слободском, в часе езды от Кирова. И что самое поразительное, совсем не скучаю по родному городу. Признаться, это обстоятельство вводит меня в ступор. Впрочем, анализировать его сейчас хоть и заманчиво, но значило бы отсрочить переход к первой истории (Москва) и сделать совсем уже призрачным переход ко второй (Коллективное страдательное). Так что остановлюсь на том, что теперь я знаю, что могу жить в других городах, что там вообще возможно жить, и конечно, мне было интересно посмотреть с этой позиции на Москву, пусть и в исключительно теоретическом аспекте.
Москва поражает точностью своих выверенных механизмов при общей видимости хаоса. Гигантскими шестернями взаимонаправленного вращения кольцевых дорог, линий метро и маршрутов электропоездов. Мне невозможно представить, как и какой ценой достигается эта чёткость работы. Электрички ходят с интервалами в шесть минут, а поезда метро — в одну минуту, и даже автобусы почти никогда не изменяют своему расписанию. Курьеры доставляют любые продукты домой за 20 минут, а местные жители ждут, что с года на год супермаркеты начнут открывать на срединных этажах торговых комплексов. В Москве совершенно не за чем иметь машину — её негде парковать. Но до любого места можно легко добраться на общественном транспорте, без пробок и проволочек, ровно за то время, которое показывает мобильный навигатор. И за всей этой чёткостью стоит не искусственный интеллект (во что было бы проще поверить), а тысячи и тысячи живых людей.
Москва так и осталась для меня непостижимой и заставляла всю поездку, практически каждую её минуту, против собственного желания оставаться на стрёме. Своей возмутительной огромностью, с трудом умещённой на карте, восьмиполосными улицами и тротуарами шириной с провинциальный проспект, тоталитарным ампиром с пролётами арок, рассчитанными на небольшой самолёт, статуями в два и в три человеческих роста. Колоссальность Москвы во всём будто бы специально призвана подчеркнуть ничтожность оказавшегося в ней человека, низводя его до малозаметного стаффажа на своих видах.
Впечатление усиливалось общей безлюдностью, вызванной то ли непривычными для местных холодами, то ли затянувшимися выходными, то ли лёгким запахом тревоги в воздухе, всё ещё не воздушной...
Москва смотрит на человека, как слон на муравья — то есть не смотрит вообще, будучи не в состоянии разглядеть. Ей решительно всё равно, кто ты, откуда ты, каковы твои цели, надежды и убеждения, существуешь ли ты в реальности, жив ты или мёртв. Москву не назовёшь негостеприимной, как неверно будет и обратное утверждение: она готова предоставить место для существования каждому, нисколько не беспокоясь о его судьбе. Кажется, даже прожив здесь годы, невозможно стать «своим» потому что образа «своего» в Москве не существует.
Эту фотографию я сделал в Пенягино, ещё недавно — глубокого Подмосковья, а сегодня — прочного звена мегаполисной инфраструктуры. Она лучше всего передаёт моё ощущение от столицы в этот приезд.
Итак, план рассказа о Москве можно считать выполненным. Перехожу ко второй части, для которой необходимо вернуться к первой строке: я отправился в Москву. Из Кирова на поезде «Чита — Москва». В первые же несколько минут из беседы с единственной обитательницей моего купе я узнал, что в нашем вагоне отсутствуют все мыслимые удобства, а именно: нет воды, не работает туалет и розетки. В соседнем вагоне тоже ничего не работает, в туалет можно ходить через вагон, однако там один из двух туалетов уже сломался под наплывом посетителей. Ещё через несколько минут эту информацию продублировала проводница, подытожив словами «Ну это Россия, чему удивляться».
Первой моей мыслью было «Как же я вас теперь восхвалять буду?!» (превозносить деятельность ОАО «РЖД» — одна из моих рабочих обязанностей). А потом, вспомнив, что я продвинутый пользователь, я решил воспользоваться приложением и обратиться в техподдержку, без каких-либо ожиданий на её счёт. После непродолжительной беседы с оператором, возобновлявшейся в моменты появления в дороге связи (вай-фай, разумеется, в вагоне также отсутствовал) я сообщил свои личные данные и получил уведомление, что моё обращение будет рассмотрено в течение трёх часов. Под конец меня попросили придумать кодовое слово, которое понадобится в случае отмены обращения. Это показалось странным, но я выполнил и это условие.
И вот, я еду в совершенно тёмном вагоне, читаю «Пушкинский дом» Битова (и это, блин, заметно, потому что написал уже 10 больших абзацев там, где раньше обходился 10 предложениями, и даже не стараюсь сопротивляться). А там — ретроспектива Сталинских времён: стукачи, ссылки, лагеря... В какой-то момент задремал.
Проснулся от настойчивого стука в дверь, после которого в проёме показался человек в погонах. «Никита Михайлович?» — «Да» — «Можно с вами поговорить?». Выхожу в коридор с глупой полусонной мыслью: «Сейчас расстреляют за донос».
Человек в погонах оказался начальником поезда. Очень извинялся, рассказал, что модуль на два вагона сгорел ещё в Иркутске, с тех пор его не раз пытались починить, но безуспешно. Предложил перевести меня в штабной вагон. Я сначала стал отказываться, дескать, мне недалеко ехать (всего 17 часов), а потом подумал: а почему, собственно? Я обратился в поддержку, мою проблему обещали решить, и вот оно — решение.
Возвращаюсь в купе, хватаю вещи, сдираю с кровати бельё, прощаюсь с тёткой, иду по вагону, а в голове какой-то незнакомый, но очень настойчивый голос: «Ты что, б***, самый умный?! Все молчат, а ты пожаловаться решил? Особого отношения захотел? Они все с 29-го числа без сортире и воды едут, Новый Год так встречали, а ты сейчас будешь валяться один в купе, хотя тебе и ехать-то всего ничего? Вот сейчас придёшь в этот штабной вагон, а тебя там отп***ят, и будут правы!».
Я шёл по вагонам, матеря себя и в то же время размышляя: откуда во мне это? Ведь я не застал ни военный коммунизм, ни продразвёрстку, ни Сталина, я даже Советский Союз не застал, родившись в день его смерти... Но кажется, это древнéе. То, которое заставляет меня сейчас мучиться будто бы совестью, а всё остальное население двух вагонов — стоически сносить отсутствие человеческих условий, включённых, между прочим, в стоимость билета. Это достоевское «страдание принять», вшитое в культурный код каждого русского человека. То, что российские либералы всех времён называли рабским мышлением и ненавидели особенно яростно, поскольку тоже были неизлечимыми его носителями, как бы ни пыжились.
Мои угрызения закончились только когда в штабном вагоне всё тот же начальник поезда проводил меня в купе, где уже ехала тётка, попавшая сюда так же как и я. Я был не один в своём праве. Так действительно было можно.
А через некоторое время в купе вновь заглянул начальник и, заискивая, попросил отменить заявку. И я отменил, потому что у меня не было цели наказать его. Своим обращением я хотел улучшить положение всех пассажиров вагона, а улучшил только своё. Но я утешал себя мыслью, что так поступить мог каждый, а останься я и раздели их страдания, лучше бы не стало никому.
Одно из немногих отличий штабного вагона от обычного — огромный туалет с душем.
Тотальное неприятие Москвы, унаследованное по праву рождения в Петербурге, растворилось вместе с юношеским максимализмом. Постоянное сравнение столиц неизменно в пользу своей, Северной, давно перестало восприниматься как нечто волнующее. Отчасти потому, что такие сравнения выдают в человеке провинциала, коим петербуржец по определению являться не может, а ещё потому, что смотря на вещи по-взрослому, невозможно не признавать, что в Москве всё организованно лучше (и это утверждение будет справедливо для любого без исключения города России и, скорее всего, доброй половины Европы).
Но это всё я понимал и раньше, а от нового приезда ждал иного понимания, поскольку теперь обладал принципиально новым опытом — я узнал, что могу жить вне Петербурга. Вот уже полгода я с семьёй обретаюсь на Вятке, в маленьком городе Слободском, в часе езды от Кирова. И что самое поразительное, совсем не скучаю по родному городу. Признаться, это обстоятельство вводит меня в ступор. Впрочем, анализировать его сейчас хоть и заманчиво, но значило бы отсрочить переход к первой истории (Москва) и сделать совсем уже призрачным переход ко второй (Коллективное страдательное). Так что остановлюсь на том, что теперь я знаю, что могу жить в других городах, что там вообще возможно жить, и конечно, мне было интересно посмотреть с этой позиции на Москву, пусть и в исключительно теоретическом аспекте.
Москва поражает точностью своих выверенных механизмов при общей видимости хаоса. Гигантскими шестернями взаимонаправленного вращения кольцевых дорог, линий метро и маршрутов электропоездов. Мне невозможно представить, как и какой ценой достигается эта чёткость работы. Электрички ходят с интервалами в шесть минут, а поезда метро — в одну минуту, и даже автобусы почти никогда не изменяют своему расписанию. Курьеры доставляют любые продукты домой за 20 минут, а местные жители ждут, что с года на год супермаркеты начнут открывать на срединных этажах торговых комплексов. В Москве совершенно не за чем иметь машину — её негде парковать. Но до любого места можно легко добраться на общественном транспорте, без пробок и проволочек, ровно за то время, которое показывает мобильный навигатор. И за всей этой чёткостью стоит не искусственный интеллект (во что было бы проще поверить), а тысячи и тысячи живых людей.
Москва так и осталась для меня непостижимой и заставляла всю поездку, практически каждую её минуту, против собственного желания оставаться на стрёме. Своей возмутительной огромностью, с трудом умещённой на карте, восьмиполосными улицами и тротуарами шириной с провинциальный проспект, тоталитарным ампиром с пролётами арок, рассчитанными на небольшой самолёт, статуями в два и в три человеческих роста. Колоссальность Москвы во всём будто бы специально призвана подчеркнуть ничтожность оказавшегося в ней человека, низводя его до малозаметного стаффажа на своих видах.
Впечатление усиливалось общей безлюдностью, вызванной то ли непривычными для местных холодами, то ли затянувшимися выходными, то ли лёгким запахом тревоги в воздухе, всё ещё не воздушной...
Москва смотрит на человека, как слон на муравья — то есть не смотрит вообще, будучи не в состоянии разглядеть. Ей решительно всё равно, кто ты, откуда ты, каковы твои цели, надежды и убеждения, существуешь ли ты в реальности, жив ты или мёртв. Москву не назовёшь негостеприимной, как неверно будет и обратное утверждение: она готова предоставить место для существования каждому, нисколько не беспокоясь о его судьбе. Кажется, даже прожив здесь годы, невозможно стать «своим» потому что образа «своего» в Москве не существует.
Эту фотографию я сделал в Пенягино, ещё недавно — глубокого Подмосковья, а сегодня — прочного звена мегаполисной инфраструктуры. Она лучше всего передаёт моё ощущение от столицы в этот приезд.
Итак, план рассказа о Москве можно считать выполненным. Перехожу ко второй части, для которой необходимо вернуться к первой строке: я отправился в Москву. Из Кирова на поезде «Чита — Москва». В первые же несколько минут из беседы с единственной обитательницей моего купе я узнал, что в нашем вагоне отсутствуют все мыслимые удобства, а именно: нет воды, не работает туалет и розетки. В соседнем вагоне тоже ничего не работает, в туалет можно ходить через вагон, однако там один из двух туалетов уже сломался под наплывом посетителей. Ещё через несколько минут эту информацию продублировала проводница, подытожив словами «Ну это Россия, чему удивляться».
Первой моей мыслью было «Как же я вас теперь восхвалять буду?!» (превозносить деятельность ОАО «РЖД» — одна из моих рабочих обязанностей). А потом, вспомнив, что я продвинутый пользователь, я решил воспользоваться приложением и обратиться в техподдержку, без каких-либо ожиданий на её счёт. После непродолжительной беседы с оператором, возобновлявшейся в моменты появления в дороге связи (вай-фай, разумеется, в вагоне также отсутствовал) я сообщил свои личные данные и получил уведомление, что моё обращение будет рассмотрено в течение трёх часов. Под конец меня попросили придумать кодовое слово, которое понадобится в случае отмены обращения. Это показалось странным, но я выполнил и это условие.
И вот, я еду в совершенно тёмном вагоне, читаю «Пушкинский дом» Битова (и это, блин, заметно, потому что написал уже 10 больших абзацев там, где раньше обходился 10 предложениями, и даже не стараюсь сопротивляться). А там — ретроспектива Сталинских времён: стукачи, ссылки, лагеря... В какой-то момент задремал.
Проснулся от настойчивого стука в дверь, после которого в проёме показался человек в погонах. «Никита Михайлович?» — «Да» — «Можно с вами поговорить?». Выхожу в коридор с глупой полусонной мыслью: «Сейчас расстреляют за донос».
Человек в погонах оказался начальником поезда. Очень извинялся, рассказал, что модуль на два вагона сгорел ещё в Иркутске, с тех пор его не раз пытались починить, но безуспешно. Предложил перевести меня в штабной вагон. Я сначала стал отказываться, дескать, мне недалеко ехать (всего 17 часов), а потом подумал: а почему, собственно? Я обратился в поддержку, мою проблему обещали решить, и вот оно — решение.
Возвращаюсь в купе, хватаю вещи, сдираю с кровати бельё, прощаюсь с тёткой, иду по вагону, а в голове какой-то незнакомый, но очень настойчивый голос: «Ты что, б***, самый умный?! Все молчат, а ты пожаловаться решил? Особого отношения захотел? Они все с 29-го числа без сортире и воды едут, Новый Год так встречали, а ты сейчас будешь валяться один в купе, хотя тебе и ехать-то всего ничего? Вот сейчас придёшь в этот штабной вагон, а тебя там отп***ят, и будут правы!».
Я шёл по вагонам, матеря себя и в то же время размышляя: откуда во мне это? Ведь я не застал ни военный коммунизм, ни продразвёрстку, ни Сталина, я даже Советский Союз не застал, родившись в день его смерти... Но кажется, это древнéе. То, которое заставляет меня сейчас мучиться будто бы совестью, а всё остальное население двух вагонов — стоически сносить отсутствие человеческих условий, включённых, между прочим, в стоимость билета. Это достоевское «страдание принять», вшитое в культурный код каждого русского человека. То, что российские либералы всех времён называли рабским мышлением и ненавидели особенно яростно, поскольку тоже были неизлечимыми его носителями, как бы ни пыжились.
Мои угрызения закончились только когда в штабном вагоне всё тот же начальник поезда проводил меня в купе, где уже ехала тётка, попавшая сюда так же как и я. Я был не один в своём праве. Так действительно было можно.
А через некоторое время в купе вновь заглянул начальник и, заискивая, попросил отменить заявку. И я отменил, потому что у меня не было цели наказать его. Своим обращением я хотел улучшить положение всех пассажиров вагона, а улучшил только своё. Но я утешал себя мыслью, что так поступить мог каждый, а останься я и раздели их страдания, лучше бы не стало никому.
Одно из немногих отличий штабного вагона от обычного — огромный туалет с душем.
Комментарии (3)
Верю, что любовь побеждает даже нашу собственную глупость. Не без нашего участия, конечно. Но именно она может дать нам внимательности, упорства, мудрости, готовности меняться и менять, восстанавливать и возрождаться — всего что поможет нам делать друг друга счастливее. Даже если пока вокруг — поле брани, усеянное переломанными граблями. Придёт весна — и они зацветут.
С Новым годом! Любите с умом.
С Новым годом! Любите с умом.
17:57
Занятно это
Старые песни — тоска по уходящему детству.
Новые песни — растерянность от ненаступающей зрелости.
Новые песни — растерянность от ненаступающей зрелости.
19:05
Про баттлы
Не люблю их. Ваще ни в каком виде.
Не понимаю народ, который с азартом смотрит всякие версусы. Вот интересно!: два каких-то отвратных типа по очереди поливают друг друга поносом изо рта, в стихотворной форме. Вокруг толпа, кабак и дух кутежа, но один чел терпеливо слушает, пока другой со всей мочи орёт ему прямо в ухо, что его мама — шлюха.
Блин, даже тут стихи получились!..
А ещё говорят, что это — «рэп», «как бокс, только интеллектуальный» и «возрождение поэзии».
Твоюжмать! Во-первых, это не рэп, потому что рэп — это про музыку. И это уж точно не рэп-баттл: мне доводилось бывать на данных мероприятиях, и там всегда читают под бит и всегда «фристайлом», т.е. экспромтом. И не всегда, далеко не всегда обязательное условие победы — закидать говном оппонента так, чтоб даже кепка не торчала: за некоторые «панчи» могут и в табло прописать, не отходя от кассы.
Вот, заодно и с боксом разобрались.
ОК, стало быть — поэзия. Ребят, мать-блядь-ебать — это в рифму, спору нет, но причём тут поэзия? Вы мне скажете: а как же короли жанра? Оксимирон например? Ну да, чувак определённо образованный, начитанный и, судя по всему, талантливый. Но мне решительно неинтересно и неприятно слушать, как кто-то обсирает кого-то, пусть даже апеллируя при этом хоть к античным философам, хоть к испанскому эпосу XII века — суть от этого не меняется. Парень сидел неделю, а то и больше, ломал голову, лопатил литературу, собирал факты о противнике, корпел над своей речью, учил её наизусть, и всё ради того, чтобы в стихах послать его нахуй. По своей ценности это творение встаёт в один ряд со слоганами быстрых займов. Не, ну серьёзно! Или вы купите сборник раундов Оксимирона, чтобы перечитывать любимые места и выучивать наизусть? Если да — то я сниму шляпу и ей накроюсь.
Не понимаю народ, который с азартом смотрит всякие версусы. Вот интересно!: два каких-то отвратных типа по очереди поливают друг друга поносом изо рта, в стихотворной форме. Вокруг толпа, кабак и дух кутежа, но один чел терпеливо слушает, пока другой со всей мочи орёт ему прямо в ухо, что его мама — шлюха.
Блин, даже тут стихи получились!..
А ещё говорят, что это — «рэп», «как бокс, только интеллектуальный» и «возрождение поэзии».
Твоюжмать! Во-первых, это не рэп, потому что рэп — это про музыку. И это уж точно не рэп-баттл: мне доводилось бывать на данных мероприятиях, и там всегда читают под бит и всегда «фристайлом», т.е. экспромтом. И не всегда, далеко не всегда обязательное условие победы — закидать говном оппонента так, чтоб даже кепка не торчала: за некоторые «панчи» могут и в табло прописать, не отходя от кассы.
Вот, заодно и с боксом разобрались.
ОК, стало быть — поэзия. Ребят, мать-блядь-ебать — это в рифму, спору нет, но причём тут поэзия? Вы мне скажете: а как же короли жанра? Оксимирон например? Ну да, чувак определённо образованный, начитанный и, судя по всему, талантливый. Но мне решительно неинтересно и неприятно слушать, как кто-то обсирает кого-то, пусть даже апеллируя при этом хоть к античным философам, хоть к испанскому эпосу XII века — суть от этого не меняется. Парень сидел неделю, а то и больше, ломал голову, лопатил литературу, собирал факты о противнике, корпел над своей речью, учил её наизусть, и всё ради того, чтобы в стихах послать его нахуй. По своей ценности это творение встаёт в один ряд со слоганами быстрых займов. Не, ну серьёзно! Или вы купите сборник раундов Оксимирона, чтобы перечитывать любимые места и выучивать наизусть? Если да — то я сниму шляпу и ей накроюсь.
Вот шаришься так бесцельно по Контакту со страницы на страницу и вдруг видишь одну из самых красивых девушек в своей жизни. Просматриваешь все её фотки и видишь родной Филфак, в то же время, когда ты там был. Открываешь профиль — и видишь, что детство её прошло в городке, в котором я бываю регулярно.
И прописные интересы похожи: то что я знаю, и что бы хотел узнать...
Всё-таки на @дневниках куда проще знакомиться: ты сразу видишь, что человек пишет, а следственно — как мыслит и что думает. Даже на улице проще.
И прописные интересы похожи: то что я знаю, и что бы хотел узнать...
Всё-таки на @дневниках куда проще знакомиться: ты сразу видишь, что человек пишет, а следственно — как мыслит и что думает. Даже на улице проще.
18:35
Об уверенности в себе
Долгое время я думал, что уверенность в себе — это когда ты бьёшь себя пяткой в грудь и говоришь «Я всё могу! У меня всё получится!». И страдал от того, что в таких случаях себе не верю.
И только перейдя на очередной уровень, я осознал, что верить в себя — это понимать наперёд, в какой ситуации как ты рассудишь и что сделаешь. И когда ты это про себя понимаешь, становится ясно, что именно ты можешь, и что у тебя получится. Так что и синяки на груди от пяток наставлять себе не приходится.
И только перейдя на очередной уровень, я осознал, что верить в себя — это понимать наперёд, в какой ситуации как ты рассудишь и что сделаешь. И когда ты это про себя понимаешь, становится ясно, что именно ты можешь, и что у тебя получится. Так что и синяки на груди от пяток наставлять себе не приходится.
Комментарии (2)
15:15
Синий кит
Слыхали про новую развлекалочку среди подростков — называется «Синий кит»? Об этом вроде как в новостях рассказывали, но я не видел, а полез гуглить — информации на удивление мало, и сплошь на каких-то сельских новостных ресурсах.
Насколько мне удалось разобраться, суть такова: подросток размещает у себя на стене хэштег #разбудименяв4:20 время уже само по себе символическое, хотя к чему бы?.. после чего с ним связывается «куратор», и каждый день в 4:20 высылает ему задание на сегодняшний день, как то: порезать себе вены в школе, душить друг друга и снимать на камеру, и тому подобная хуета. Заданий всего 50; финальным, как это ни банально, является самоубийство.
Якобы это сейчас среди школоты настоящее бедствие, следователи по делам несовершеннолетних лупят тревогу и йаростно выпиливают тематические группы из соцсетей.
И на этом, собственно, всё. Когда я прочёл несколько коротких заметок во всевозможных «Вестях Абакана» и «Вечерних Саратовах», мне показалось, что только меня волнует вопрос «А нахрена?». Ни в одной из прочитанных мною статей он даже не ставится.
Возможно, я не понимаю очевидного. Никогда не понимал. В детстве на даче я зависал с такими же детишками в заброшенном доме, и ребята вполголоса, с вытаращенными глазами, рассказывали мне процедуру вызова Пиковой Дамы. Надо нарисовать на зеркале дверь и лестницу, зажечь свечку, и ровно в полночь, смотря в зеркало, три раза сказать «Пиковая Дама, приди!». И тогда она выйдет из двери, спустится по лестнице, и тебя задушит.
Я тогда сразу спросил: а зачем её вызывать, если она тебя задушит? Ответить мне так никто и не смог.
Так вернёмся к нашим суицидальным долбоёбам. Вся эта история до того абсурдна, что плоховато вписывается в формат газетной утки. Но если и впрямь всё так, как мне удалось понять — считаю, что это прекрасный инструмент естественного отбора.
Насколько мне удалось разобраться, суть такова: подросток размещает у себя на стене хэштег #разбудименяв4:20 время уже само по себе символическое, хотя к чему бы?.. после чего с ним связывается «куратор», и каждый день в 4:20 высылает ему задание на сегодняшний день, как то: порезать себе вены в школе, душить друг друга и снимать на камеру, и тому подобная хуета. Заданий всего 50; финальным, как это ни банально, является самоубийство.
Якобы это сейчас среди школоты настоящее бедствие, следователи по делам несовершеннолетних лупят тревогу и йаростно выпиливают тематические группы из соцсетей.
И на этом, собственно, всё. Когда я прочёл несколько коротких заметок во всевозможных «Вестях Абакана» и «Вечерних Саратовах», мне показалось, что только меня волнует вопрос «А нахрена?». Ни в одной из прочитанных мною статей он даже не ставится.
Возможно, я не понимаю очевидного. Никогда не понимал. В детстве на даче я зависал с такими же детишками в заброшенном доме, и ребята вполголоса, с вытаращенными глазами, рассказывали мне процедуру вызова Пиковой Дамы. Надо нарисовать на зеркале дверь и лестницу, зажечь свечку, и ровно в полночь, смотря в зеркало, три раза сказать «Пиковая Дама, приди!». И тогда она выйдет из двери, спустится по лестнице, и тебя задушит.
Я тогда сразу спросил: а зачем её вызывать, если она тебя задушит? Ответить мне так никто и не смог.
Так вернёмся к нашим суицидальным долбоёбам. Вся эта история до того абсурдна, что плоховато вписывается в формат газетной утки. Но если и впрямь всё так, как мне удалось понять — считаю, что это прекрасный инструмент естественного отбора.
14:42
В переходе
Я никогда не скуплюсь подавать хорошим уличным музыкантам. Но, у некоторых, право, хочется наоборот взять несколько монет из кружки — за моральный ущерб.
Комментарии (5)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Смешанное чувство... и всё-таки стало легче. Вообще, как мне кажется, ничто так не притупляет чувства на расстоянии, как невозможность услышать друг друга. Письма, sms можно понять не так, можно вложить в них совсем другую интонацию... А ещё в письме никогда так не скажешь.
В переписке хорошо ругаться, но не любить.
В переписке хорошо ругаться, но не любить.
Комментарии (6)
18:09
Банальное озарение
Как же это здорово: вновь научиться говорить любимой то, что действительно хочешь!..
22:38
Иногда они возвращаются
Это странно, но мне снова даёт о себе знать Кэтрин Корсон. Та девчонка из "All about Us". Неужели, она всё-таки больше чем персонаж рассказа, не являющегося для меня ничем, кроме очередного эксперимента? Это странно и страшно. Неужели, она живёт во мне? Не знаю. Не знаю даже, хочу ли знать. Но на бумаге - строчка:
Я боюсь только одного: того, что ты бросишь меня, и тогда я не буду знать, чего бояться.
Я боюсь только одного: того, что ты бросишь меня, и тогда я не буду знать, чего бояться.