А ведь ещё жива петербургская интеллигенция. Жива на последних этажах хрущёвок, где на заплёванных лестницах валяются пьяные. Жива в квартирах, где на стенах висят портреты и дореволюционные фотографии предков, где шкафы уставлены ароматными фолиантами, а телевизора может и не быть...
Старушка, похожая на добрую совушку, смотрит на меня чуть лукаво из-под своих очков: «Проходите же, молодой человек!». Елена Иосифовна была учительницей в школе... у моей бабушки. Я нечасто вот так влюбляюсь в людей — с первого взгляда.
Давно я не слышал такой речи, одно звучание которой вводит в благоговение, давно не встречал такой ясности рассуждений совершенно светлого ума, которым зачастую не могут похвастаться люди, на двадцать, тридцать лет моложе.
Елена Иосифовна всю войну отработала медсестрой, после — учительницей биологии, а теперь периодически выступает в своей школе и Финэке, рассказывая о Великой Отечественной из первых уст, пишет статьи в газеты... Дай Бог каждому в её возрасте сохранить такой ум, обаяние, тягу к деятельности и замечательную иронию.
Храни её, Господи!
вот только, этот осадок неловкости до сих пор не даёт мне покоя: «Молодой человек, ведь Вы же умеете обращаться с Интернетом. Скажите там, прокричите, что невозможно так больше жить! Мы же вымираем, культуры больше нет. Но ведь ещё не поздно всё спасти, существует Декларация Прав Культуры, разработанная Лихачёвым и принятая ЮНЭСКО. Но о ней никто не знает, умоляю, скажите им, молодой человек!». Понимающе киваю... ведь она совершенно права. Вот только... что я могу сделать?..