Это стихотворение — из тех, который мама читала мне на ночь, когда я был совсем-совсем маленьким. Гораздо позже я узнал, что это песня, и её автор — Игорь Мальский.

В парусиновых брюках, широких, залатанных, длинных
Мы ходили вразвалку, чуть набок была голова,
Мы придумали море – таким, как на старых картинах –
И условились так, что открыты не все острова.

Мы придумали город, где сушатся старые сети,
И причал, и базар, одинаково рыбой пропах,
Мы придумали город, в котором суровые дети,
И развешаны компасы вместо часов на столбах.

Мы придумали Честность – такую, что дай Бог любому:
Если где-то беда, ты попробуй-ка спрятать глаза.
Если крик за окном, то попробуй не выйти из дома,
Если в шторм кто-то тонет, попробуй гасить паруса.

А потом, как положено, возраст такой наступает –
Вырастаем из улочек детства, из доброй земли,
Стрелка полюс меняет, и город придуманный тает,
И пора уходить, и пора нам сжигать корабли…

Только я не ушёл. Я прическу сменил и походку,
Ну а парус - не смог. Чтоб пахуча была и крепка,
Золотистой янтарной смолой просмолил свою лодку,
И отправил на ней по морям своего двойника.

Если что-то не так, если в сердце тревожная вьюга,
Если сплетни запутали, через моря и года
Приплывает ко мне Капитан в парусиновых брюках,
«Ничего, - говорит - не печалься, пройдет, не беда…»

А только что, ища этот текст в Интернете, я неожиданно узнал, что существует и другая концовка:

Лодка эта приходит не в солнечный день, а в ненастье,
Только знаю, что если глаза мне застелет туман,
Если я промолчу, откажусь от чужого несчастья -
Город мой, мою лодку и имя сожжёт Капитан.

Существование иного финала меня поразило. Сатори где-то слышала, что второй вариант был изначальным, но в условиях советской цензуры автору пришлось изменить его. Не знаю, так ли это, но впечатление создаётся потрясающее — финал меняет весь весь смысл произведения, и я даже не знаю, какой вариант мне нравится больше. Первый — из детства, добрый, с грустной улыбкой о прошлом. Второй — жутковатый, но... гораздо более честный. Нет, именно честный, не правдивый. В жизни-то как правило получается, как в первом случае: когда плохо, мы вспоминаем, как добрую сказку то, во что когда-то верили, и становится легче. Тогда выходит, что почти никто из нас не сжигал тех кораблей — разве мы сознательно боролись с детством?.. А вот вторая концовка — действительно о человеке, который сохранил то, чем жил в детстве, и пронёс это во взрослую жизнь. От этого сказка стала казаться жестокой и страшной, ведь это ужасно трудно — жить по той идеальной Честности в этом неправильном мире. Но он живёт. Пусть, под страхом, причём под всё тем же сказочным, понятным и жестоким, но живёт. А значит он — действительно не сжёг свой парус.