Съездил-таки на дачу, в тот самый день, когда в Питере выпал самый первый снег. Был изумительно солнечный день, а снега выпало столько, что не было даже намёка на вчерашнюю осень. Как будто сейчас январь, а не конец октября.
Я немного пофотографировал дачу — забавно, что последний раз вижу её зимой.
Папа забрал три антикварных немецких стула, свои школьные дневники и плюшевого зайца. А я — железную модель танка Т-34 и статуэтку-грифона, которого папе подарили на 18 лет. Ему никогда не нравился, а по-моему он хороший. Больше ничего ценного там не оказалось.
В последние годы я не любил ездить на эту дачу: и от того, что там прошли почти все лета моего детства, было даже хуже. С тех пор как умер дедушка, построивший её и уезжавший сюда жить самой ранней весной, всё неминуемо пришло в запустение, и основным словом для дачи стало "было": здесь был парник, здесь был курятник, здесь было весело, здесь было красиво... Я стал редко приезжать сюда, чтобы не видеть, как всё умирает. И сейчас, когда дачу продают, мне не жалко: продают заросший участок и разваливающийся дом — что они по сравнению с тем, что я о них помню!..
Единственное, о чём жалею — вряд ли я теперь когда-нибудь специально доберусь до заброшенной усадьбы на том конце поля — пошастаю по запущенному парку, обниму тёплого гранитного льва у лестницы. Впрочем, почему бы и нет? Я ведь сумасшедший!