Женька застряла в очереди на почте, грозившей растянуться на многие метро-часы. В этом городе нет сбытвой компании, и вообще много чего нет, поэтому отправка корреспонденции, оплата коммуналки и получение переводов происходит в одном-единственном месте.
— Сходи пока в музей, думаю, как раз успеешь.
Я уже давно туда собирался, но всё не удавалось зайти: однажды вместо музея я попал в картинную галерею, где бабушка-смотритель от скуки провела мне экскурсию совершенно бесплатно, в другой раз просто прошлялся по прибрежному парку.
Сегодня был хороший шанс, и я пошёл. Довольно пасмурным днём по площади хвойных свечек и вялотекучих фонтанов, по тротуарам, заметённым сухими листьями и банановыми стручками акаций, улицами обшарпанных зданий, спящих ржавых каруселей и скрипучих троллейбусов.
Дверь справа от неприметной таблички «Историко-археологический музей» была заперта. Может, вход не здесь? Нырнул в расписную подворотню, за которой оказался небольшой квадратный дворик с неизбежным молчащим фонтаном по центру и сотнями чудовищных каменных приспособлений вдоль стен, полторы тысячи лет назад служивших виноделам и земледельцам. Таблички на колоннах поясняли назначение того или иного монолитного монстра, а в дальнем углу темнели гигантские кувшины в человеческий рост. До них мы ещё дойдём, надо осматриваться постепенно.
Маленькая полосатая фигурка пересекла двор и остановилась у самых ног, сверкнула изумрудными глазами, беззвучно разинула клыкастый розовый рот. В Керчи я настолько привык к кошкам, что почти перестал обращать на них внимание. Здесь в каждом дворе живут по нескольку кланов, самых разных расцветок, от мала до велика: сидят на скамейках, деревьях и крышах ларьков, бросаются под ноги и машины, спят в кучах листьев и бесятся в высокой траве. Не было ничего примечательного в полосатой девчонке, подошедшей ко мне. То есть почти ничего. Посередине лба, где у всех котов Изначальной породы полосы складываются в букуву М, рыжело пятнышко, будто бы мазок сухой кисти с античной охрой.
Я присел на корточки и осторожно протянул руку. Кошка ещё раз беззвучно разинула рот и подставила голову под поглажку. А потом, совершенно неожиданно, встала передними лапами мне на колено, оттолкнулась, и вскочила на загривок.
«Ну и наглая же ты!..». Я поднялся, зверёк уверенно усидел на шее, прижавшись тёплым боком к щеке и затылку. «Вот как, значит? Ну что ж, пойдём изучать древности вместе».
Фреска на одной из ваз изображала звероподобных чёрных мужиков с членами до колен. Один, блаженно улыбаясь, переливал вино из огромного таза в амфору, трое других в танце топтали виноград, а ещё один самозабвенно дул в двурогую дудку. На следующей картинке была сцена рыбной ловли. Неумело накорябанный человечек, видимо, совсем-совсем древний, с палубы несоразмерного корабля закидывал нечто пунктирное в полосатые волны.
Я неспешно обошёл двор, совершенно привыкнув к тёплой тяжести на плечах. Кошка уверенно сохраняла равновесие, ни капли не беспокоясь о своём шатком положении, так что происходящее казалось совершенно в порядке вещей.
Закурил. В казавшийся совершенно вымершим двор тут же выкатился пожилой дядька в охранной форме. «Молодой человек, тут с сигаретой нельзя. Кстати, музей сегодня закрыт, завтра с десяти приходите».
Извинился и направился к выходу в подворотню. «Ну покаталась, и хватит, слезай». Я попытался взять пассажирку в руки, но та только плотнее прижалась ко мне, совершенно не желая покидать своего насеста. Пришлось сесть на скамейку и аккуратно отодрать нахалку от плаща, вцепившуюся в него всеми шестнадцатью когтями.
Вернулся на почту к Женьке. Очередь сократилась на половину, не более. Рассказал ей о закрытом музее и неожиданной встрече. «Слушай, я наверно пойду, накормлю её что ли...» — «Ну давай» — усмехнулась сестра.
В соседнем супермаркете взял Шебы с языком. Эзоповым. То что надо для кошки из античного музея.
Двор был всё так же пуст и сух. Огляделся в поисках малышки. Серо-зелёная тень мелькнула где-то в листве.
Эй, Антика! Тикки, иди сюда.
Фигурка, тихонько мяукнув, посеменила навстречу и запрыгнула на край скамейки. Открытый пакетик ароматил мясом, полосатая морда ткнулась в него, не успел я вывалить содержимое на парапет. Девчонка съела всё, что было, и тщательно вылизала лужицу подливы. Совсем голодная. Светка, та никогда всё за раз не съедает... Привычно вскочила на спинку скамьи и переползла мне на шею. Я встал, прошёлся по двору, не представляя, что теперь делать.
Из незаметной двери в углу появилась музейная тётка.
— Ой, ничего себе! Наша кошка... Это она сама залезла?
— Да, сам обалдел.
— Никогда такого не видела, чтобы к незнакомому человеку...
— Я думал, это у неё привычка такая, на всех ездить.
— Да нет, она у нас третий день только, прибилась откуда-то... Слушайте, ну это же судьба, возьмите её!
— Я бы рад, так ведь я не местный. Не в Петербург же её везти...
— А почему нет? Границы теперь нет...
— Да у меня уже есть кошка.
Разговор выходил безнадёжным. Я сказал, что покормил зверушку, тётка обещала тоже принести из дома корма для неё.
Полосатая бестия продолжала восседать на моём загривке. Неспешно направился к выходу во двор, вышел на улицу. Решил, что если проедет на мне до площади с почтой — будь что будет!
С инфернальным скрипом пролетел троллейбус. Девчонка заволновалась, спрыгнула со спины, и понеслась прочь. Проследил взглядом.
В нескольких метрах за мной шли трое школьников. Центральный притопнул в сторону несущейся кошки, она шуганулась под припаркованную машину, и оттуда — в знакомую подворотню.
Когда школота поравнялась со мной, я рванулся с замахом в сторону обидчика.
— Эй, вы чо?!
— Страшно? Так-то.
Обидчик посмотрел удивлённо-испуганным взглядом, идущий справа покрутил у виска, левый глупо заржал. Пусть валят. Придурки.
PS: Через день я-таки попал в музей. Увидел длинные аннунакские черепа и чугунный бюст Путина. Кошки во дворе не оказалось, так что я выжал пакетик Шебы на парапет рядом со скамейкой.
Надеюсь, Тикки найдёт. Надеюсь, она всё ещё там.