Почему-то снова Маша... По облупленному жёлтому этажу с заклееннымой ветхими объявлениями ещё более ветхой фрески с айболитом и попугаями, совсем как в старых детских поликлиниках, ходит высокая светловолосая девушка лет двадцати пяти в коротенькой ситцевой сорочке; и ревёт, как раненая медведица.
«Маша, хватит! Ты достала уже» — кричит идущая за ней медсестра. Девушка оборачивается в её сторону, и видимо, что-то говорит, но будто бы по-звериному. «Ты курить что ли хочешь?» «Домой она хочет!» — вздыхает другая медсестра. «Так скоро уже поедешь домой» — устало утешает первая — «Опять будешь свою порнографию устраивать...».
Потом это пройдёт, но сейчас мне её очень жаль.

А вообще, работа мне нравится. Да, сегодня я проснулся в 6 утра с болью во всём, чём только можно (включая голову, но тут дело не в работе а во встреченном ДР), и сегодня весь день таскал по этажам тяжеленную мебель, так что сейчас у меня едва хватает сил, чтобы печатать и пить пиво. Но эта усталость от работы, физическая, меня устраивает куда более, чем после рабочего дня в офисе, когда ты возвращаешься под вечер с напрочь вы?банным мозгом, и хочется бессмысленно впялиться во что-нибудь тупое и забыться.
Никто не пытается свалить на тебя чужую работу. Никто не доябывается до тебя с вопросом «как успехи?» по 5 раз на дню. Ничего не приходится переделывать заново в связи с чесоткой левой пятки у руководства. А ведь я практически не представлял себе работу без этого всего! А здесь — ты просто пашешь, как чёрт. Вместе со всеми.
В нашей бригаде я насчитал 11 человек, 6 местных и 5 таких же как я «дезертиров». И, это удивительно, но все они — славные люди. Я знаю их совсем немного, но с изумлением обнаружил в них то, что титаническими усилиями пытаются создать в офисах при помощи идиотского «корпоративного духа» — чувство команды. Новых людей не подставляют и не испытывают, а встречают сразу как своих. А ещё — с ними весело. И собака у них есть — классная чёрно-белая Майка; вчера она постоянно крутилась с нами, пока мы разгребали огромную кучу строительного мусора, мы с весёлыми матами каждый раз выгоняли её из-под трактора. И вдруг она, дремучая дворняга сделав настоящую охотничью стойку, рванулась под кучу шифера, из которого тут же выпорхнула мышь. Две секунды, и добыча умерщвлена и гордо положена на снег. На перекуре Тёма, с подначек доброго полоумного Сани, пытался сбить снежком огромную сосульку на третьем этаже, запулил в окно. Разбирая спиленные деревья, мы обнаружили странного вида чемоданчик. Внутри лежал прибор ЭКГ. Кто-то спёр и спрятал. И всё это — за один день мой работы там.

Сегодня с утра дед Валера сказал: «Никит, вот тебе работа: здесь у крыльца ступеньки разрыть, чтобы проезд был: сюда мешки с бельём носят». Я, с дикой болью во всём теле, принялся долбить ставший льдом тёплой ночью снег двумя лопатами. И хотя мне удалось очистить бетонную часть лестницы и пространство сразу под ступенями, я чувствовал почти отчаянье: от деревянных ступенек никак не отламывался лёд, а снег на смёрзшейся дорожке поддавался с очень большим трудом. Приехали очередные сани с мешками, я опёрся на лопату и закурил.
И тут пришли они. 4 человека с огромными лопатами возвращались с задания. «Как у тебя тут? О, молодец! Ребят, поможем?». И мы за 5 минут вычистили всё так, что даже моему внутреммнему перфекционисту было не к чему придраться. Это было здорово.
Бригадир Артём, встретив нас, никакущих после пятичасового таскания мебели, позвонил наверх: «Ребята сегодня отработали, как надо, а мы ещё остаёмся. Отпустим ведь их, наверное?». До конца рабочего времени оставалось полтора часа, и можно было уходить, но я задержался: был небольшой сабантуй по случаю уходящего года, и отказываться от приглашения не хотелось вовсе.
«Никит, а может у нас останешься? Ты хороший парень, нам такие нужны. Зачем тебе на кухню? Там, может, и неплохо — хавчик всегда есть, правда "на любителя", зато иногда и ночью просят выйти, и 2 на 2, то есть в выходные пашешь, и вообще — будешь там морковку чистить!.. А у нас только зимой работа тяжёлая, и то, смотря какая зима. Ты подумай до завтра и мне скажи: если что, так я позвоню начальнице, скажу, что мы тебя берём» — говорит Артём.
Я обещал, что подумаю. И правда теперь думаю: неизвестно как быть единственным «дезертиром» на кухне, а не в этой компании, да и мне вправду здесь нравится...
Невероятно, но оказалось, мне необходима была в жизни гегемонская работа.