Стихи скопом. — @дневники: асоциальная сеть

17:18 Стихи скопом.

Очень давно не вывешивал сюда своих стихов. Пусть будут.

Я наконец-то снова смог писать. Всякий раз когда к АлАну приходил очередной несчастный и говорил: «У меня творческий кризис! Я не пишу уже несколько месяцев/год. Что делать?», он отвечал: «Ничего страшного. Когда это закончится, ты будешь писать по-другому. И лучше».
Когда у тебя всё хорошо, писать не тянет. Раньше так было. Я об этом сокрушался здесь. А теперь вот, могу. Многие замечают, что я изменился, я и сам это вижу. По крайней мере по тому, как теперь пишу.
Простите за то, что всё скопом, просто теперь, видимо, я могу писать ещё и на Альтависту. Вот и навёрстываю упущенное

Поколение π-тер.
Мне почти 20 лет.

Разбудить кофеином артерию сонную.
Кто я? В общем, никто - естество невесомое,
Дым над пеплом и пар над подслащенной пеной,
Что до тошной пошлятины застит кофейни.
Как же мы не новы - без пролёток с крылатками.
Глубина наших мыслей с кошачьими латками,
В целом, сопоставима, а полузакрашенные
Сны ротонд сплошь растасканы тем, кто был раньше нас.
Что осталось нам, если немыслимо бегство там,
Где пространство так тесно и так интертекстово?
По кофейням прокуривать мёртвую молодость,
Голоса разодрав о ростральную в горле кость.

* * *

Я вынул из головы шар.
Теперь он на Доме Книги
Блестит, ярче шпилей Риги –
Модерна никчёмный дар.

Я вынул из головы шар.
И я ничего не принял.
И впредь не приемлю – ныне
По мозгу иной удар!

Зачем мне, мой друг, гашиш
И мутные толпы мыслей,
Когда вся земля зависла
Под лоскутным пледом крыш?

* * *

Весна. Открывается первая рана.
Он работал настройщиком флейт.
С крыши скидывал лёд, разбивал голубые экраны –
Раздевайся, сдавайся, разбитая улица, пей!
Эй, апрель! Сотни тысяч разбросанных бликов
Пёстрой россыпью фантов – на ёжистой шкуре зимы.
С динамитом на снег, смерти – смерть! Нелогично, безбашенно, дико?
Ну и что, если крыши срываются в небо под парусом «Мы»!
Больно? Значит оттает разбитое за зиму сердце.
Кто-то умный вещал, что не будет легко? Что за вздор!
Заживёт. Как от наста-стекла на ладонях порезы.
Нас-то город хранит, так родимся под залпом в упор!

* * *

Сквозь дощатые щели в стене виден чёрный, косматый космос.
На столе - крошки хлеба да полупустая бутыль.
Что ж, приятель, теперь ты знаешь, как выглядит "после".
Говорят, что бывает хуже. Тьфу! - звёздная пыль
на зубах!.. да она здесь повсюду. Фигня, привыкнем.
Дай гитару. Эх, вспомнить бы тот аккорд...
Огласим Вселенную безымянным криком –
Может, с тех концов кто-нибудь подпоёт?

Письмо в Нью-Йорк
В. Рутвуд

Мы никогда не смотрели друг в друга,
и, скорее всего, не увидимся больше.
Не считать же, что радуга
в добрых зелёных стенах факультета – всё, что с нами
случилось. Коль же
и этого не было – прошу прощения
за бесстыдно лирическое допущение.
Отсылки к реальности вперемешку со снами
сыграли довольно странную шутку:
здесь, за сотни пространственно-временных промежутков
я про тебя считаю мгновения,
слышу, как на платформе ты взглядом провожаешь минуты,
пока мир, скучая, меняет гамму на чёрно-белое.
Там у тебя совершенно другое небо,
светлое, открытое для самолётов (не знаю, как там на счёт душ).
В воздухе – грамм никотина на литр плацебо.
Весело вертится в сетке улиц жёлтый таксический уж.
Там у тебя на большой высоте – красно-жёлтые капли неона,
будто на палитру матового стекла кто-то пролил рассвет и закат.
Ты очень здорово умеешь искать их среди всего этого металлического звона
и снимать двумя пальцами, бережно, на фотоаппарат…
Что тебе рассказать? Право, ведь не о погоде –
зачем, если у тебя там в конце октября +13, облачно…
Об остальном лучше скажет программа «Вести».
Так что забей. Передавай привет своей Веспе…
Пока шарик вертится так, ничто, чёрт возьми, не кончено:
Просто очень приятно было встретить тебя в твоей Свободе.

Владимирская пл.

Вверх эскалатор течёт.
Шестерни движет машина
Мимо электросвечей,
что неспособны согреть.
Вновь выбираясь наверх,
боязно встретить руины,
Но межсезонье у нас
часто страшнее, чем смерть.

Вросший за годы в скамью,
дремлет измученный гений
(Мнение есть, что мы все –
чей-то не лучший из снов).
Вот подойти бы к нему,
словно безумец-Евгений,
Крикнуть: «Милейший, очнись!
Хватит, достаточно, стоп!»

Белая липнет шрапнель
к жёлтому телу собора.
Слишком для криков устал
вычурный чёрный район.
Зубы сомкнули дома:
мол, не до разговоров.
Крошит размоченный снег
неба шершавый бетон.

Кутаясь зябко в шинель,
жаждет трамвая прохожий.
В коконе мыслей-шарфов
все мы, по сути, одни.
Всякий входящий сюда,
бойся и будь осторожен:
В Городе Белых Ночей
самые чёрные дни.

@темы: Къ сему руку приложилъ, Стихи