краткость сестра
20:00
Диогены
16 сентября 2017
Последние пару лет я слышал от нескольких знакомых, что «Бочка» закрылась, и каждый раз приезжал туда и убеждался, что это не так: пропала вывеска, но бар оставался на прежнем месте, и был самим собой. В последние годы я редко бываю в центре, но почти каждый раз, случаясь в окрестностях Миллионной, заходил туда. В конце августа мы были там с отцом. Была отвратительная погода, мы сидели в «зале для некурящих», взяли по пиву, и я читал вслух Кортасара, сначала отцу, а потом и всему зальчику. Двум тёткам за соседним столом очень понравилось. Алёна принесла поесть, она была какая-то растерянная: сказала, что в сентябре решается вопрос о закрытии «Бочки»: это здание принадлежит Академии Наук, а у неё кончается срок аренды, и неизвестно, дадут ли продлить. Мы пожелали ей удачи, и пообещали, что придём в сентябре.
Сегодня тоже была отвратительная погода. Встретились с отцом в Петропавловке, куда он ездил по своим реставраторским делам. «А пойдём-ка в "Бочку"!» — предложил он. Сквозь редкий, но тёплый дождь дошли до Миллионной. Бронзовая табличка свинчена, на дверях — следы опечатки. Всё ещё не желая верить, дёргаю дверь. Конечно, заперто. «Кончилась эпоха» — снял с моего языка отец.
Сижу дома, пью тёмную «Ваську». А пост теперь пусть здесь висит, как памятник.
28 декабря 2012
«Кружки в шапках белой пены
Там, где греют даже стены —
Не кабак и не таверна,
Вы здесь дома, господа!»
© Джем
Снова «Бочка», снова пиво, снова весело.
Когда-то (страшно подумать, уже пять лет назад!) мы с Махаем вывели своё credo на тот момент: «Ни дня без "Бочки"». На протяжении всех этих лет дивный бар никогда не забывался нами: я открыл его всем своим друзьям, здорово приумножив количество постоянных посетителей, выпил с ними галлон «Василеостровского», выкурил тысячу сигарет, съел тонну гренок и прочей вкуснятины и замечательно провёл, в общей сложности, несколько суток своей жизни. Смешно, но я действительно могу причислить этот подвальчик на Миллионной к своему дому в каком-то смысле.
Впервые я попал в Бочку ещё в детстве, мне её показал отец (за что, спустя несколько лет, был не раз помянут добрым словом бабушкой
). Было лето, мы вышли из Эрмитажа, и сели за столик под зонтиком у входа в какой-то подвальчик. Я не помню, пил ли я тогда пиво, помню только гордый факт: я был уже в двух барах! — до тех пор, пока я не начал гулять один, мы почти никогда не сидели в кафе. Помню и как оказался в первый раз внутри — тоже с отцом, но уже зимой. Тесный зальчик для некурящих был полон, и мы прошли в глубины — по извилистому коридору, мимо кухни, в большой зал под сводчатым потолком. На самом деле, именно этот зал для меня и является «Бочкой»: о существовании первого, некурящего, я частенько забываю и считаю его чем-то вроде обманки для непосвящённых. Тогда отец взял нам на пробу по тёмному «Василеостровскому», сделал глоток, скорчил удовлетворённую рожу, и добавил что-то вроде: «Ммм, пиво, кстати хорошее!» (я тогда в пиве ничего не понимал, и принял на веру). Помню и ещё одну его фразу в тот вечер: «Классный бар: здесь никакие интерьеры, зато дёшево, сердито и отличное пиво!».
Эти слова с тех пор я повторяю каждому, кого привожу знакомиться с «Бочкой». И немного кривлю душой, потому что уже заранее знаю, что ему как и мне, однажды попавшему сюда, мысль о "никакизме" интерьеров не придёт в голову. Стены зала наполовину отделаны пластиком под светлое дерево, а с того уровня, где они переходят в низкий сводчатый потолок, шершаво покрашены в кремовый цвет. Из мебели — несколько небольших добротных морёных столов и таких же табуретов (не столь, правда, крепких, как столы, ибо ломались они на наших глазах и под нами неоднократно), и один гигантский столище — на большую компанию. С потолка вместо люстры свисает здоровый вентилятор, разгоняющий дым, а с недавнего времени — ещё и удивительная гирлянда в виде больших стрекоз, светящихся оранжевым. Новогодние гирлянды в «Бочке» висят всегда и не выключаются круглый год. А вот телевизор появился только в последнее время, и совершенно зря: пары колонок на окнах, негромко передававших «Наше Радио», было вполне достаточно. К счастью телевизор включается редко и ещё реже — со звуком, а мы никогда не садимся к нему лицом. На том месте, напротив телевизора, ещё недавно любил сидеть старик с тростью. Он всегда заказывал водку и выпивал её под горшочек пельменей. За этой нехитрой трапезой его можно было застать каждый день, причём почти в любое время. Мы окрестили его Диогеном. Не знаю, куда он потом делся. Как и мужик с ноутбуком, каждый раз просивший нас вести себя тише. Как и олдовый ролевик со стальным амулетом на груди, постоянно тусовавшийся у стойки. Это очень странно, но я почему-то скучаю по ним, даже по нервному дядьке с ноутбуком. Зато недавно появились новые люди, и тут же заработали кличку. Семеро бородатых ребят реконструкторского вида, вот уже второй раз подряд появляются в «Бочке» с рюкзаками и огромными совковыми лопатами. Все, кто изх видит, утверждает: «семь гномов». А ещё есть замечательная компания завсегдатаев, уже взрослых дяденек и тётенек, собирающихся за большим столом. Мы уже несколько лет с ними здесь встречаемся, и только сейчас наконец-то перестали стесняться друг друга, радостно здороваемся при встрече и периодически поём хором песни на весь бар
Это эрмитажники, друзья Алёны, хозяйки. Иногда поздно вечером она подсаживается к ним, и тогда есть шанс, что Бочка закроется позже чем обычно, и можно посидеть ещё. Кстати, единственный минус бара: он закрывается неприлично рано, только некоторое время назад закрытие в 10 вечера перестало быть обязательным правилом. Хотя, если бы его не было, мы бы, боюсь, сидели там круглые сутки.
«Бочка», как и мы, живёт по своим, особенным правилам. Где вы ещё найдёте место в городе, где кружка «Васьки», лучшего питерского пива, стоит 100 рублей? Где, если вы придёте со своим, вас не только не выгонят, но и вежливо спросят: «Бокалы принести или стопки? А штопор нужен?». Впрочем, это только вещественная сторона вопроса. Духовную описать куда сложнее.
В «Бочке» нет ни бархата, ни роскошных деревянных панелей, ни сотен старых вещей — ничего, чем принято украшать современные бары. Но здесь есть то, чего другие так усердно пытаются добиться всей этой дребеденью: уют. Из чего он рождается — то ли из желтоватого цвета бра над каждым столиком, то ли из вкуснейшего и совсем недорогого пива, то ли из улыбки Алёны, приветствующей с порога гостей — я не знаю. Скорее всего — из всего этого и ещё того, что мы сами туда нанесли. Во многом мы сами создали это место, обжив его кучей воспоминаний, знакомых лиц и весёлых баек. Это одна из локаций, которые я люблю всем сердцем, по которой скучаю и не могу себе представить... не хочу представлять.
Я знаю только, что «Бочка» — это нефиговая часть моей жизни. И я всегда буду её помнить.
Последние пару лет я слышал от нескольких знакомых, что «Бочка» закрылась, и каждый раз приезжал туда и убеждался, что это не так: пропала вывеска, но бар оставался на прежнем месте, и был самим собой. В последние годы я редко бываю в центре, но почти каждый раз, случаясь в окрестностях Миллионной, заходил туда. В конце августа мы были там с отцом. Была отвратительная погода, мы сидели в «зале для некурящих», взяли по пиву, и я читал вслух Кортасара, сначала отцу, а потом и всему зальчику. Двум тёткам за соседним столом очень понравилось. Алёна принесла поесть, она была какая-то растерянная: сказала, что в сентябре решается вопрос о закрытии «Бочки»: это здание принадлежит Академии Наук, а у неё кончается срок аренды, и неизвестно, дадут ли продлить. Мы пожелали ей удачи, и пообещали, что придём в сентябре.
Сегодня тоже была отвратительная погода. Встретились с отцом в Петропавловке, куда он ездил по своим реставраторским делам. «А пойдём-ка в "Бочку"!» — предложил он. Сквозь редкий, но тёплый дождь дошли до Миллионной. Бронзовая табличка свинчена, на дверях — следы опечатки. Всё ещё не желая верить, дёргаю дверь. Конечно, заперто. «Кончилась эпоха» — снял с моего языка отец.
Сижу дома, пью тёмную «Ваську». А пост теперь пусть здесь висит, как памятник.
28 декабря 2012
«Кружки в шапках белой пены
Там, где греют даже стены —
Не кабак и не таверна,
Вы здесь дома, господа!»
© Джем
Снова «Бочка», снова пиво, снова весело.
Когда-то (страшно подумать, уже пять лет назад!) мы с Махаем вывели своё credo на тот момент: «Ни дня без "Бочки"». На протяжении всех этих лет дивный бар никогда не забывался нами: я открыл его всем своим друзьям, здорово приумножив количество постоянных посетителей, выпил с ними галлон «Василеостровского», выкурил тысячу сигарет, съел тонну гренок и прочей вкуснятины и замечательно провёл, в общей сложности, несколько суток своей жизни. Смешно, но я действительно могу причислить этот подвальчик на Миллионной к своему дому в каком-то смысле.
Впервые я попал в Бочку ещё в детстве, мне её показал отец (за что, спустя несколько лет, был не раз помянут добрым словом бабушкой
). Было лето, мы вышли из Эрмитажа, и сели за столик под зонтиком у входа в какой-то подвальчик. Я не помню, пил ли я тогда пиво, помню только гордый факт: я был уже в двух барах! — до тех пор, пока я не начал гулять один, мы почти никогда не сидели в кафе. Помню и как оказался в первый раз внутри — тоже с отцом, но уже зимой. Тесный зальчик для некурящих был полон, и мы прошли в глубины — по извилистому коридору, мимо кухни, в большой зал под сводчатым потолком. На самом деле, именно этот зал для меня и является «Бочкой»: о существовании первого, некурящего, я частенько забываю и считаю его чем-то вроде обманки для непосвящённых. Тогда отец взял нам на пробу по тёмному «Василеостровскому», сделал глоток, скорчил удовлетворённую рожу, и добавил что-то вроде: «Ммм, пиво, кстати хорошее!» (я тогда в пиве ничего не понимал, и принял на веру). Помню и ещё одну его фразу в тот вечер: «Классный бар: здесь никакие интерьеры, зато дёшево, сердито и отличное пиво!».Эти слова с тех пор я повторяю каждому, кого привожу знакомиться с «Бочкой». И немного кривлю душой, потому что уже заранее знаю, что ему как и мне, однажды попавшему сюда, мысль о "никакизме" интерьеров не придёт в голову. Стены зала наполовину отделаны пластиком под светлое дерево, а с того уровня, где они переходят в низкий сводчатый потолок, шершаво покрашены в кремовый цвет. Из мебели — несколько небольших добротных морёных столов и таких же табуретов (не столь, правда, крепких, как столы, ибо ломались они на наших глазах и под нами неоднократно), и один гигантский столище — на большую компанию. С потолка вместо люстры свисает здоровый вентилятор, разгоняющий дым, а с недавнего времени — ещё и удивительная гирлянда в виде больших стрекоз, светящихся оранжевым. Новогодние гирлянды в «Бочке» висят всегда и не выключаются круглый год. А вот телевизор появился только в последнее время, и совершенно зря: пары колонок на окнах, негромко передававших «Наше Радио», было вполне достаточно. К счастью телевизор включается редко и ещё реже — со звуком, а мы никогда не садимся к нему лицом. На том месте, напротив телевизора, ещё недавно любил сидеть старик с тростью. Он всегда заказывал водку и выпивал её под горшочек пельменей. За этой нехитрой трапезой его можно было застать каждый день, причём почти в любое время. Мы окрестили его Диогеном. Не знаю, куда он потом делся. Как и мужик с ноутбуком, каждый раз просивший нас вести себя тише. Как и олдовый ролевик со стальным амулетом на груди, постоянно тусовавшийся у стойки. Это очень странно, но я почему-то скучаю по ним, даже по нервному дядьке с ноутбуком. Зато недавно появились новые люди, и тут же заработали кличку. Семеро бородатых ребят реконструкторского вида, вот уже второй раз подряд появляются в «Бочке» с рюкзаками и огромными совковыми лопатами. Все, кто изх видит, утверждает: «семь гномов». А ещё есть замечательная компания завсегдатаев, уже взрослых дяденек и тётенек, собирающихся за большим столом. Мы уже несколько лет с ними здесь встречаемся, и только сейчас наконец-то перестали стесняться друг друга, радостно здороваемся при встрече и периодически поём хором песни на весь бар
Это эрмитажники, друзья Алёны, хозяйки. Иногда поздно вечером она подсаживается к ним, и тогда есть шанс, что Бочка закроется позже чем обычно, и можно посидеть ещё. Кстати, единственный минус бара: он закрывается неприлично рано, только некоторое время назад закрытие в 10 вечера перестало быть обязательным правилом. Хотя, если бы его не было, мы бы, боюсь, сидели там круглые сутки.«Бочка», как и мы, живёт по своим, особенным правилам. Где вы ещё найдёте место в городе, где кружка «Васьки», лучшего питерского пива, стоит 100 рублей? Где, если вы придёте со своим, вас не только не выгонят, но и вежливо спросят: «Бокалы принести или стопки? А штопор нужен?». Впрочем, это только вещественная сторона вопроса. Духовную описать куда сложнее.
В «Бочке» нет ни бархата, ни роскошных деревянных панелей, ни сотен старых вещей — ничего, чем принято украшать современные бары. Но здесь есть то, чего другие так усердно пытаются добиться всей этой дребеденью: уют. Из чего он рождается — то ли из желтоватого цвета бра над каждым столиком, то ли из вкуснейшего и совсем недорогого пива, то ли из улыбки Алёны, приветствующей с порога гостей — я не знаю. Скорее всего — из всего этого и ещё того, что мы сами туда нанесли. Во многом мы сами создали это место, обжив его кучей воспоминаний, знакомых лиц и весёлых баек. Это одна из локаций, которые я люблю всем сердцем, по которой скучаю и не могу себе представить... не хочу представлять.
Я знаю только, что «Бочка» — это нефиговая часть моей жизни. И я всегда буду её помнить.